О   П Е Р С О Н А Ж Е

---

Медведь был огромным, неповоротливым, сильным. Невероятным.
В его мохнатую шерсть было так уютно уткнуться лицом, зарываться руками, и никто не мог найти Яю, когда она пряталась за его могучую спину. Её просто не было видно. Яя часто пробиралась к нему, устраивалась в сплетении лап и в безопасности мечтала, сердилась, жаловалась, просто отогревала душу. Она прижималась к медведю всем телом и будто исчезала из этого мира, будто растворялась в его теле. Наслаждалась собственной открытостью, хрупкостью - перед его статью, силой.
А тот смотрел внимательно, слушал. Его умный взгляд полнился теплом, пониманием и ласково улыбался.
Им было хорошо вместе. Светлая, добрая радость, никаких тайн. И рядом с ним Яе всегда было естественно и спокойно.
Медведь обволакивал покоем, умиротворением и лёгким весельем с искоркой смешинки. Он был другом, радостью, утешением, уголком тёплого, ласково и немного неуклюжего понимания, к которому хотелось идти, с которым хотелось делиться. Он был солнечным, мохнатым островом в холодном океане. Он понимал. Он был самым родным.
Он был так нужен Яе. В жизни Яи было очень мало непритворной любви.
Он был огромным, бесстрашным защитником, суровым зверем, драконом и тем, к кому Яя могла принести все свои заботы. Он был тем, кто ждал Яю всегда. Тем, кто позволял быть слабым и дурашливым. С кем можно не подбирать слова, выверять фразы, можно ошибаться, быть неуверенной. Тем, для кого открыта душа.

Я иду к тебе, спешу спрятаться за могучую спину, утонуть в созвездиях твоих глаз. Чтобы снова улыбаться искренне, не бояться боли, открывать сердце и доверять без страха. Иначе зачем?

О Б Е Щ А Н И Я

---

В общем, ищу друга! Такого, как в детских книжках пишут. Чтобы накрепко, насовсем. Чтобы долговечнее вечности, надёжнее швейцарских банков, вернее самого слова "верность". Полная взаимность, открытость, понимание. Где не понимание - слепое принятие. В остальном - будь хоть мировым добряком, хоть мировым злом. Всё на твоё усмотрение. Главное, чтобы со мной был заботливым другом, чтобы настоящий медведь.) Кстати, ты один из немногих, кто про меня знает всё. Вот вообще всё. Даже то, какое бельё предпочитаю на какой случай жизни. И ты меня купал. Не раз. Вечно нянькаешься, как с куклёнкой. Я ворчу, но балдею. У нас вообще странная история.
Наша история началась лет двести назад и, к сожалению или радости, отчасти по моей вине ты стал оборотнем. Эта было связано с контрабандистами (ай-яй из твоей личной биографии), с волшебной пещерой (не Али-Бабы и даже не Аладдина), с древней магией. И при встрече я тебе обязательно напомню, что именно тогда произошло, как так сложилось что у нас всё так тепло, накрепко сложилось. Скажу только для затравки: мы буквально проросли друг в друга. Больше ни слова! Приходи, расскажу тебе сказку. :З
.
P.S.: Ты мне снился, всё это мне приснилось. Давай оживим мой сон? Давай вместе придумаем ему другой, счастливый финал?
.
Денег в долг не дам, самой надо. хд Кхм. Поддержу во всех начинаниях, помогу с анкетой, обжиться, с играми. Можешь играть только нашу историю, а можем вместе или по частям ввязаться во что-нибудь. С тобой, мой друг, я пойду против всего мира! Но лучше просто есть котлеты. хд
Пишу то по 10 постов в день, то затихаю на неделю. Иногда аж на 2. Но это не специально.(
Обещаю любить, кормить, беречь, не бросать, поддерживать и защищать. Ты не смотри что я мелкая и тощая. Чем беспомощнее кажется женщина, тем опаснее она на самом деле. хд Вместе по любому всех победим!
3-е лицо, посты 2-7 тыщ. Птица-тройка, но могу без.
Внешку менять не желательно. Ну или ты меня уговоришь.)

С В Я З Ь   С   В А М И

---

Пожелания на игру: устроит 1 пост в неделю. Если ты прям идеально Мой медведь, то буду ждать и 1 пост в месяц. Играй с кем хочешь, что хочешь, как хочешь. Главное, мне писать не забывай.)
Посты какие угодно, от любого лица, с заглавных букв и всё такое. Без обилия уменьшительно-ласкательных, молю.
Если перегоришь — пойму. Обещаю ничего не откусывать, ещё и скажу спасибо за честность, на прощание всплакнём, обнимемся. хд
Скажу по большому секрету: люблю вроленный флуд. Было бы здорово, если ты тоже, но не обязательно.
Связь: лс, гостевая. Потом можно ICQ, телегу.
Права на персонажа: в случае возникновения конфликтов, недопониманий и т.д.  персонаж остается у заказчика и будет возвращен в акции.

пост заказчика

1.
Кто бы мог подумать, что давне-давняя, совсем позабытая история могла аукнуться Яе в относительно настоящем?
Но давайте-ка лучше по порядку.
За столетия жизни Тот всякое приходилось делать, по разному зарабатывать. Не считая проституции и убийств. Хотя, если быть до конца честными, случался у неё эпизодик бытия содержанкой, году эдак в 1840. Но это не точно. В общем, этого эпизода из своей жизни она ужасно стеснялась и старалась не вспоминать. Что касается иных способов выжить, то среди них неизбежно нет-нет да проскакивало воровство. И это она тоже старалась забыть, сильно переживала каждый инциндент. Ну, пока помнила, разумеется.
Среди таких позорных случаев и затерялся маленький симпатичный коврик. Тот тогда звалась Анной, забралась в какой-то дом. Но толком ничего не успела найти — показалось что хозяева вернулись. И схватила первое что попалось под руку, а точнее маленький коврик. Ковры тогда были жутейно дорогими, хоть какая-то польза. Однако, продать его Яя так и не решилась. Она узнала, что коврик этот был для молитв и стало ещё более гадко на душе. Попыталась вернуть — но выяснилось, что жильцы или жилец снимали дом, уже уехали и найти их оказалось невозможным. Так что коврик благополучно таскался вместе с Яей десятки лет, а потом был закопан в Европах, в личном схроне как раз перед переездом в Америку.
Как вы понимаете, Яя уже думать забыла о такой давной давности. Только, как говорится, земля круглая.

Со своей любовью вкусно поесть Тот обожала разного рода забегаловки, кафешки, даже с фаствудом. Зачастую там можно было найти вкусняхи получше ресторанных. Что те рестораны? Порции маленькие, зато цены аховские. Вырежут звёздочкой шматочек мяска, размажут вокруг паштет или соус какой, украсят петрушечкой — бе. Смотреть жалко, есть нечего. Не чета им более доступные заведения.
Яя с аппетитом чавкала роскошной шаурмой где-то в Бостоне, периодически смачно облизывала пальцы от соуса и с интересом оглядывала интерьер в марокканском стиле. Красиво так! Сразу видно что хозяева своё детище любят. Очень аутентично, уж она-то знала. Бывала в тамошних местах. И кормили тут вкусно, порции были знатные. Тот жевала уже вторую большую шаурму, когда наконец ощутила лёгкое чувство насыщения. Запоздало подумалось, что неплохо бы лимонаду или чаю выпить — девушка резко развернулась, кусая при этом шаурму (ну как из рук выпустить, как не есть такую вкуснятину?!), занесла ногу в тяжёлом ботинке...
Предупреждение: не повторяйте этот трюк, могут быть непоправимые последствия.
В плечо с размаху кто-то врезался. Или Яя в кого-то идущего врезалась, там уже не разобрать. Кто-то был крупным и тяжёлым, так что Тот торопливо опустила ногу в ботинке...аккурат на чужую ступню. С размаху так, со всей своей торопливой дури. Осознание неловкости момента привело к ещё более удручающим последствиям: она с перепугу выплюнула всё недожёванное, что было во рту, на бедолагу попаданца! Кажется, попало в том числе в лицо. Лишь бы он рот в тот момент не открыл... И элегантно уронила-швырнула огрызок шаурмы точнёхонько в его грудь. В его широкую, сильную, очень симпатичную...но безвинно пострадавшую, грудь.
— Моя шаурма! — драматично всплеснув руками, Яя сняла с груди мужчины пару кусочков мяса, автоматически сунула их себе в рот.
И тут дошло.
— То есть... Простите пожалуйста, я не хотела! — запричитала она и снова принялась стряхивать прилипшую еду с незнакомца, всё-таки тайком доедая, но только мясо. Случайно при этом поглаживая, чисто чтобы стряхнуть не стряхиваемое, вы ничего не подумайте.
2.
Интересно, что сказал бы незнакомец, узнай он что у Яи прав отродясь не было? Но об этом чуть позже.
Гулкая, тяжёлая пульсация боли не давала о себе забыть. Хотелось вырваться из тисков корсета, свернуться клубком и просто затаиться в ожидании, в надежде что всё пройдёт как можно скорее. Этот момент неизбежен, он обязательно случится. Но вот когда? По привычке, смутным чувством вины, поверх физической боли легла тень эмоциональных переживаний. Кто на этот раз получит травмы вместо неё? Взгляд искоса подсказал: вон тот водитель, что первым припарковался и спешил к ним на помощь. Или второй, из следующей машины? Она уже чувствовала это странное, тянущее «щупальца» проклятья ощущение, когда то будто распускалось вокруг в поисках силы, способной заменить отсутствующую магию в человеческом теле.
Занятая мыслями об этом, Яя не сразу среагировала на перемещения мужчины. Кисло морщась, перехватила рукой себя под рёбрами, как если бы пыталась зафиксировать их, не тревожить движением. Медленно обернулась, как раз вовремя чтобы заметить благородство профиля незнакомца, невольно залюбовалась его мужественностью и тут поняла: он рядом, но Тот не начала восстанавливаться. Не человек? Это настораживало и успокаивало одновременно. Хватит с красавчика того, что он уже успел огрести от Яи.
— Не думаю, что я что-то сломала, — наглая и спокойная ложь звучала вполне убедительно. — Скорее мне просто осточертел этот проклятый корсет. Вы бы поняли мои мучения, наденьте вы эту переносную пыточную хотя бы раз, — слабая попытка отшутиться.
Признавать свои травмы и потом пытаться объяснить их внезапное исчезновение? Пусть даже не-человеку. Оно ей надо? Увольте. Бывали случаи, когда люди или не-люди понимали, почему кто-нибудь рядом с Яей вдруг получал её травмы или вовсе умирал — в то время как она вдруг становилась живой и здоровой. Она помнила выражение их лиц, чувствовала неприязнь и даже страх некоторых кожей. Ведь они были уверенны что Тот делала это специально, осознанно. И плевать, кто рядом, будь то взрослый или ребёнок. Вот и сейчас накатили все те эмоции, заранее, что, безусловно, испортило момент любования незнакомцем.
Кстати, он не спешил представляться. Зато перехватил руку, вроде как галантно придержал, сократил при этом между ними расстояние. Ах, если бы не боль и не накатывающая неизбежная депрессия, Яя бы не упустила шанса пофлиртовать с таким очаровательно нетипичным представителем мужского пола.
— Да? — не сразу, но колко-острая боль в ступнях подсказала: да, стёкол здесь полно и она успешно о них ранила ноги. А вот следы крови потом никак не скрыть, не объяснить почему при этом ступни-то невредимы...
Пусть временная, но так удачно отвлекающая близость незнакомца помогла на минуту забыть о совести и прочем. Даже о привычно-непривычной, ненавистной боли. Яя вроде как невзначай опустила ладонь на сильное предплечье, второй, вытянутой, упёрлась в мужскую грудь. Она не ощутила должного напряжения, но всё же приятно волновало движение мышц под тканью одежды, горячим, звенящим восторгом затопила сознание мысль: он довольно сильный, раз не пыхтел и не кривился, даже мышцы не сковало напряжением в момент подъёма.
Момент был испорчен новой волной боли. Манипуляции незнакомца привели к усилению ощущений и Яя мгновенно сменила восторг в глазах гримасой боли.
— Не трогайте... — сжав зубы, следом коротко выдохнув. — Корсет, пожалуйста, — уже легче и не так морщась, заодно убирая руки от мужчины.
Он определённо знал что делал. Эдакая почти профессиональная пальпация рёбер. Разве что плотная ткань корсета и обилие в нём китового уса почти делало эту пыточную своеобразным доспехом — вряд ли он мог бы ощутить что-то. Но это к лучшему.
— Мне щекотно, — ни намёка на то, что это правда. Поджатые губы должны были скрыть ещё одну болезненную гримасу. — Я не могу глубоко вдохнуть, корсет мешает, — а пальцы, казалось бы легко по нему скользящие, усугубляли ощущения. В какой-то момент у Тот перед глазами поплыли чёрные круги и она, уже без любопытного кокетства, снова схватилась за предплечье мужчины.
— Если хотите меня потрогать, можем сходить на свидание, — и снова здравствуйте, вылезло из засады чувство юмора. — А сейчас, будьте так добры, уберите руки.
Хамить или показаться грубой — не хотелось. Вот только сложно было изображать всего лишь задохнувшуюся в корсете птаху, когда чужие прикосновения усилили боль. Та растекалась яркими всполохами по боку вверх, вслед за пальцами, окрашивала мысли красным, топила нервные окончания неизбежной чернотой боли. Сковала уже и руку, отчего хватка пальцев резко стала сильнее.
А потом освежающим, блаженным облегчением потянуло откуда-то справа. Сквозь приоткрытые ресницы она увидела того самого водителя первой остановившейся машины, который уже был метрах в пяти от аварии. Он охнул и потёр бок — в то время как от Яи к нему тонкой ниточкой потянулись мутно-мрачные «щупальца» проклятья.
«Ну, здравствуй, донор. И прости.» — Тот быстро провела языком по нижней губе и наконец расцепила пальцы на чужом предплечье.
— Прошу прощения. Паническая атака, — и попытка улыбнуться снова провалилась.

О   П Е Р С О Н А Ж Е

---

Вам не понравится то, что вы от него услышите. И ему вы тоже не понравитесь, если вы не пачка сигарет или не бутылка чего-нибудь покрепче.
Дейл в гробу видел всю эту мишуру условностей в социальных взаимодействий, так что если вы мудак, то ему глубоко насрать, какая у вас должность. Карьерному росту, разумеется, это не способствует от слова «совсем», хотя и опыт, и чуйка у него всем на зависть.
Он вечно влезает в самое дерьмовое дело, которое перекидывают остальные детективы друг другу как горячую картошку, и с упорством бультерьера его разматывает.
Неудобный коп.
За его спиной толпа призраков, он с ними пьет по четвергам. И по пятницам. Что уж там, он пьет очень много, а когда не пьет, то жует свою сигарету. Чем больше его все бесит, тем ожесточеннее грызет сигарету, скуривает явно меньше.
Мир для него уже давно не черный и не белый, а какого-то отвратительного серого цвета, а герои на шахматной доске перемешались — бандиты иногда честнее, чем судьи, а самые лучшие друзья первым делом стараются предать.
У него много шрамов. Не все из них физические, моральных там столько, что живого места не осталось.
И всё равно он человек — пусть кто-то (почти все) ему не нравятся, но кто-то вызывает желание каждый день тащиться на работу и пытаться поймать очередную мразь.
Призраки за спиной тоже разные: кто-то мерзко хихикает, кто-то желает ему поскорее сдохнуть, кто-то лезет с советами и непрошенной заботой. Где-то среди них есть маленькая девочка, имени которой он даже не знает, но которой хотел бы помочь.

О Б Е Щ А Н И Я

---

Дейл не любит Лисбет, но уверен в ней. Она не в восторге от него, но знает, что сквозь весь поток сквернословия он расшибется, но сделает все, чтобы собрать все необходимое для суда.
Они уважают друг друга и отлично работают вместе, а улыбаться и сыпать для этого комплиментами совершенно необязательно — они оба это знают и продолжают свою маленькую войну с целым миром.
Я предлагаю играть детективы и расследования, готова в какие-то сложные психологические беседы тоже, чтобы помочь разобраться с внутренними демонами.
Являются ли призраки реальными или же это просто воспоминания о тех, кто умер в перестрелках, — напарники, жертвы, преступники, — на ваш выбор. Можно поставить его обычным человеком, который просто повидал слишком много дерьма на своем веку.

С В Я З Ь   С   В А М И

---

Пожелания на игру: не ограничиваю игрой со мной, да и зачем? Главное, чтобы персонаж развивался и детективные сюжеты не забывались. Но он важен для Лисбет, упоминался в эпизодах, так как прокурору нужен детектив. Пост в неделю-две, без лапслока и от третьего лица.
Связь: гостевая
Права на персонажа: в случае возникновения конфликтов, недопониманий и т.д.  персонаж остается у заказчика и будет возвращен в акции

пост заказчика

— У нас есть свидетель! — Дейл радостно хмыкнул.
— У нас нет свидетеля, — коротко подытожила Нора. — Мы знаем о его существовании от свидетеля, что был свидетель, но где он, — она развела руками. — Как сквозь землю провалился.
Дело трещало по швам, разваливалось и грозилось изящно переползти всей своей тяжестью плюхнуться в категорию «висяк». Нераскрытые дела не радовали начальство, налогоплательщиков с криков журналистов-чаек и прокурора, у которой была аллергия на незавершенные дела и спущенную кому-то с рук несправедливость. В данном случае речь шла об особо тяжком и о жертвах.
Можно было догадаться, что свидетель теперь щемился где-то по углам и всячески старался не показываться на свет божий, чтобы не присоединиться к тем, кто уже лежал в земле, но понять подобные трусость и безответственность Лисбет не могла. В конечном счете всё в руках Господа, он заведует жизнями, поэтому, если тому человеку суждено было скоро покинуть бренный мир, то прятаться не поможет. А вот следствию он очень даже мог помочь.
— Копайте. Должно быть хоть что-то?
— Нууу... Дома он не появлялся уже несколько дней по словам соседей, на работе никто ничего не знает, потому что и до этого не был пай-мальчиком. Нервным и вертлявым — да, но все в один голос говорят, что стоит запахнуть жареным — всё. Этого Брауна и след простыл раньше, чем успеет повеять хоть какой-то угрозой. Подружка его говорит, что не приходил, может и вовсе бабу новую завёл. Но что-то опечаленной этим фактом она не выглядит, — оба детектива синхронно хмыкнули. — Будто бы скинула балласт и теперь с чистой совестью пошла искать себе нового неудачника.
Но что-то совершенно точно должно было быть. Люди, если их не убили и не утопили где-то на дне океана, бесследно не исчезают. Хотелось бы верить, что этот Браун был где-то живой и здоровый, просто отсиживался в какой-то норе, пока, по его мнению, всё не уляжется. Но как и откуда его выманивать — пока непонятно.
В итоге такие нарывались на пьяную потасовку где-нибудь на заправке почувствовав внезапный прилив смелости, заканчивали с проломленным черепом в канаве. Увы, но статистика была против «долго и счастливо» для Оскара Брауна.

Ещё через неделю детективы нарыли, что в прошлом Браун как-то периодически ошивался около одного интересного заведения, существование которого в целом возмущало прокурора, но пойти и снести его огнём и мечом было бы несколько вне правового поля и немного сантиментально. Лисбет иногда лирично думала о том, в былые времена вопросов на этот счет ни у кого не было бы, но теперь всё было сложнее, а мир погряз в бумагах и бюрократии, которая всеми силами защищала порок. Жаль, очень жаль, она бы с удовольствием решила вопрос не откладывая в долгий ящик.
Тем не менее, папка с делом пухла, в ней появлялись новые имена и фамилии, но от этого свидетель так и не материализовался в полицейском участке для дачи показаний. К чему тогда все эти новые строчки на бумаге, если они ни на йоту не приближали к распутывания дела?
Однако сообщение с приглашением для дачи показаний были отправлены некому Амосу Сермену, потому что, возможно, он смог бы помочь им найти пропажу. Цена пропажи росла не по дням, а по часам, но как бы всё это не привело к неожиданной инфляции, если до него доберётся кое-кто раньше, чем полиция.
Господин Сермен проигнорировал три приглашения, судя по пометкам в деле, чем вызывал в Лисбет ещё большую порцию заочной неприязни к этому человеку: мало того, что он содержал гнездо разврата и похоти, так ещё и отказывался быть готовым помочь людям в трудную минуту. В полицию же не вызывают просто так, что бы там такого интересного не показывали в детективных сериалах. Детективам банально некогда нянчиться с лишними людьми, чтобы просто так таскать их на допросы.

И если свидетель не идёт для дачи показаний сам, то за ним придут.

Колман была глубоко неприятна сама мысль, чтобы появляться в заведении подобного рода, а брезгливость кричала бы всяческие ругательства, если бы она себе такое могла позволить. Ей казалось, что она может измазаться буквально об воздух в этой обители порока, поэтому где-то час она колебалась вокруг мысли надеть маску, чтобы как-то оградить себя от воздуха, которым дышали эти падшие люди.
Но дело было важнее, чем личное удобство и личная неприязнь.

— Мне нужен господин Сермен, — она балансировала на грани раздражения, но держала себя в руках. А руки держала в перчатка, потому что казалось, что так меньше вероятность дотронуться до чего-то или кого-то. Впрочем, вряд ли в этом клубе кого-то можно было удивить длинными белыми перчатками, но это тоже коробило, потому что Колман прекрасно представляла, что тут все воспринималось с позиции занятных фетишей. Дело требовало жертв, а вот администратор, кажется, упорно не понимал. И удостоверение как-то не слишком сильно его ускоряло в поиске своего руководителя. А зря. Терпение прокурора было далеко не безграничным, так что даже если бы кто-то решил ей преградить дорогу, она всё равно прошла бы вперёд и нашла бы этого Амоса Сермена, пусть бы ей и пришлось выволочь его из его логова за ухо.
Вид её принимал ту угрожающую вежливость, после которой разрушаются города и исчезают с лица земли континенты. Кажется, человек по другую сторону что-то подобное ощутил и бросился за кем-то ещё, кто мог бы помочь.
— Вы будто бы держите от кого-то оборону в собственном замке, — для прокурора это лишь означало приглашение покопать поглубже, чтобы понять наверняка, что скрывается за дорогой мебелью и изысканно одетыми людьми, мягким светом и приглушенным разговором под звон бокалов. Кажется она попала на какой-то праздник виноделия, судя по откровенным стилизованным нарядам официанток. Стыд-то какой, какой рассадник аморального! Впрочем, всё это подождёт, но за всё это с работников и завсегдатаев спросят однажды. Однажды на эти вопросы уже нельзя будет рассмеяться и спрятаться под маской, придётся дать ответ.

О   П Е Р С О Н А Ж Е

---

Кейт не очень поняла, зачем вообще покинула Ирландию. Зачем Кот покинул Ирландию она тем более не может понять, а потому ворчит иногда, но опасается.
Кота опасается она, потому что «вашвеличество, пожалуйста,прекратите сеять хаос! Вашвеличество, давайте как-нибудь аккуратнее в этот раз, а лучше женим вас и сделаем из вас человека приличного, то есть кота, конечно кота! ». Но нет. Зато в баре весь персонал, кто неопытен и попал в Под Холмом недавно, боятся её как огня. Если господина О'Ши считают просто чудаком, то вот мисс О'Донехью да, вот она быстра на расправу. Те, кто уже обжился в баре и кое-что повидал, те знают, что Кейт  опасна, но лучше попасться ей, чем Симусу.
Строга, пунктуальна, дотошна и никогда не спит. Для тех, кто завидует такой способности у неё найдется только тяжёлый взгляд исподлобья — она это не считает таким уж благом, но загаданное желание обратно не вернуть.
Поговаривают, что эти двое родня, но слухи далеко не уходят и обсуждаются весьма лениво, что всех устраивает.
Обладает своеобразным жутковатым чувством юмора и тягой к блестящим вещам, но держит себя в руках. Жёсткость граничит с жестокостью, но всегда балансирует где-то на грани.

О Б Е Щ А Н И Я

---

Заявка не в пару. На самом деле она кто-то вроде советника короля, поэтому и склоняется за ним (если берем её как Кэт Ши), если хотите оставить человеком, то просто «удачно» загадала желание.
Обещаю дестрой, но тебе понравится.

С В Я З Ь   С   В А М И

---

Пожелания на игру: Не тороплю по скорости игры, но видеть пост «раз в когда-нибудь» будет грустно. Имя лучше оставить, внешность можно обсудить, но я привередлив!
Ну и я думаю, что будут и всякие игры с желаниями, и странные постояльцы, да и ирландскую мафию надо поднимать с колен.
Связь: гостевая
Права на персонажа: в случае возникновения конфликтов, недопониманий и т.д.  персонаж остается у заказчика и будет возвращен в акции/передан другому игроку

пост заказчика

Кот отсутствовал полгода.
Так случалось, что дела требовали его вмешательства, а миры не раскладывались аккуратными стопками игральных карт самостоятельно. Королевство, трон - всё это то и дело норовило сложиться в какие-то непристойные жесты. И Ирусана, в целом, это забавляло, но в частном периодически утомляло до крайней степени. Именно поэтому он таскался черт знает где по всем тропам и закоулкам миров, лишь бы не сидеть принцессой в высоком замке. Элемент неожиданности, неопределенности и внезапности, с которой он мог нагрянуть туда, где его не то, чтобы не ждали, но не готовы были увидеть, чаще всего играл на руку и очень сильно забавлял.
Карты подкидывались всей колодой, часто сразу несколькими, вверх, перемешивались и складывались в какой-то причудливый узор, предсказать который было невозможно. Во всяком случае Король делал так, что так казалось.
В любой точке из миров у него оставались глаза, уши и хвосты безукоризненно черного цвета, которые знали, чем порадовать своего повелителя и как заработать его расположение.
Оставались они и в мире людей, оставалась здесь и Кейт, которой было поручено следить за Мэйв и баром. Можно смешивать, нельзя взбалтывать, но использовать свои таланты и отсутствие необходимости спать на полную катушку.
Оставалось старомодное бумажное письмо для котёнка, что он вынужден срочно уехать в командировку и будет без связи. Постарается побыстрее вернуться, но обещаний про даты не даёт. Хотел вернуться к дню рождения Мэйв, но не получилось. С дядей Симусом такое случалось и раньше, но всегда был заготовлен и спрятан подарок для девочки, а обратно он возвращался с причудливыми подарками, о происхождении которых можно было или рассказывать сказки, или тактично и загадочно молчать. Второй вариант был его любимым.
В этот раз всё пошло кувырком.
Изумрудные холмы встретили его шелестом осени там, где Кот не ожидал этого встретить - в умах. Человечество становилось ужасно модным, а их культ котов страшно выгодным. Только Эрин укоризненно шуршал призраками мёртвых и загубленных душ, которые было не простить и не забыть. Шелестел сквозняками миров, откуда тянуло то холодом, то жаром, похожими на озноб и лихорадку, которая охватывала всё вокруг. И Лира звучала странно и надломлено из-за страстей в Домах фейри. Кэт Ши это не касалось напрямую, но косвенно - непременно. Именно на фейри было видно, насколько человеческая зараза страстей проникла глубоко, разлагая суть Трона. Грёза позволяла своим детям слишком много, её дети хотели из-за этого ещё больше, но так и не выросли. Тянуло сыростью от невыплаканных слёз и новых кровопролитных войн, Кот морщился брезгливо, не желая потакать этому детскому саду. В его обязанности входило совсем иное - желания не должны превращаться в капризы.
Он вернулся уставшим и хмурым, тут же ощутив изменения.
Старые фотографии помутнели, некоторые и вовсе начали скалиться, будто бы их заменили на другие. Ирусан ощутил ужас, которым веяло от каждого угла и каждого встреченного кота, и пришёл в ярость.
И только люди не чувствовали ничего, кроме привычной тревоги перед грядущими холодами, но пока ещё крепко держались за лето, которое вытекало из-под пальцев на глазах.
У Кейт не было объяснений, кроме "она упрямая девочка", с явным желанием буркнуть следом, что упрямая она в своего деда, но в этот момент ей стоило серьёзно беспокоиться о своей голове и о том, сколько ещё жизней в запасе осталось, а не язвить. Язвить она могла себе позволить лишь в те моменты, когда Король бы в лениво-благостном настроение. И она это хорошо понимала.
Корни, проросшие под баром, глухо гудели, предвкушая кровавую жатву; зима в этом году придёт раньше, а от ветров будет стыть кровь в жилах. В чёрных тенях спутались черные хвосты и счетчик вычел у некоторых больше, чем по одной жизни - за некоторые ошибки расплата могла быть лишь такой. От обычного благодушия Ирусана осталось слишком мало, чтобы позволить себе что-то большее, чем смирение.
А Кот скалил острые длинные зубы и располосовывал когтями старый дуб, на котором оставались имена и проступки. Царапины сочились красной сукровицей.
Осень пришла раньше, чем её ждали, а от дня разом будто бы откусили целый хвост.
Но Мэйв была хотя бы жива.
Это, конечно, ни капли не оправдывало всех, кто был приставлен следить за королевской внучкой и беречь ценой своих шкур. А если эти шкурки для них так много значили, значили больше, чем приказ и кровь Короля, то он забрал себе эту ценность в качестве безделушки.
Мэйв пришла, когда луна стала постепенно отворачивать свой лик прочь.
Ирусан ощутил привычный запах, в который грубым рваным шрамом ввернулся запах псины; уголок губ болезненно дёрнулся. Он просил её не ходить лунными ночами, был честнее, чем всё её окружение вместе взятое, но она смеялась и считала, что "дядя Симус снова рассказывает небылицы и сказки".
Сказка прихлопнула его девочку вспененной слюной оскаленной пасти. Мерзко. Тянуло на размазанные по асфальту волчьи кишки, но в остальном несло достаточно проблем.
- Здравствуй, Котёнок, - Симус смотрел внимательно, подмечая изменения - какие-то штрихи, штришки, совсем мелочи, которые заставляли шерсть на загривке вставать дыбом. - Сегодня, видимо, не лимонад пьём.
Он потянулся в шкаф с бесконечными полками и бутылками, доставая оттуда вересковый мёд, который никогда не значился в меню.

О   П Е Р С О Н А Ж Е

---

Вокруг нее тьма обреченных,
Холодное солнце над головой.
Не хочет быть она просто девчонкой,
Не просто девчонкой, а черною-черной вдовой. ©

Погода была ужасна, принцесса была прекрасна. Нет, наоборот. Погода была прекрасна, а принцесса была ужасна! И снова не совсем так.
Давным-давно, когда магия еще не покинула Изумрудные холмы, когда чудеса случались чаще, чем хотелось бы, жила была прекрасная рыжая принцесса. И была принцесса умна, и была принцесса красива, и текла в принцессе магия, но мало ей было того.
Принцесса была грустна и печальна, потому что страстно желала быть королевой. Но нельзя быть королевой без короля, а с королем вся власть будто бы игрушечная, будто бы и не твоя.
Принцесса была красива, была мила, когда желала того, потому что была умна и знала, какое бы ей загадать желание.
А желала она быть единоличной правительницей, чтобы ее признали и уважали.
И была, наверное, принцесса все же не особо мудра, потому что решила провести ритуал и призвать короля Кэт Ши, чтобы выполнил тот ее желание. И в этой сказке, возможно, был бы счастливый конец, если бы принцесса вовремя остановилась, если бы не пожелала еще больше власти. А она пожелала стать повелительницей Кэт Ши. И чтобы сам король котов ей прислуживал, чтобы стала она ему госпожой.
Не оценил ее рвения король котов, но думал простить глупышку, потому что принцесса была красива, а он — чудесно влюблен. В другую.
Тогда она разозлилась, заперлась в башне и страшные песни пела, когда творила свое волшебство, чтобы навсегда избавиться от соперницы, чтобы стать королевой и уже без короля.
Но нельзя играть с Дивным народом и не обжечься.
Несчастную, на которую она обрушила свой гнев, конечно было не спасти, но явился тогда к ней Ирусан в гневе такой силы, что не смогла она даже просить о пощаде. И в гневе проклял ее вечно блуждать по свету, искать дом и не находить, а всякого, кто стал бы ей мужем, поражала смерть.
Так и стала принцесса Черной Вдовой.
Давно бы закончиться сказке, найти бы покой и счастливый конец, но... Нет, дорогая, теперь страдай.

О Б Е Щ А Н И Я

---

Дорогая, я думаю, что по заявке понятно, что мы не очень довольны друг другом, но раз в сто лет таки точно видимся, может и чаще. Ненависть могла уже давно остыть, а проблемы во взаимоотношениях никуда не делись.
Обещаю высокие отношения полные ножей и разбитого стекла. На самом деле мне хотелось бы верить, что в итоге они друг другу смогут помочь, тогда Кот сможет облегчить судьбу принцессы.

С В Я З Ь   С   В А М И

---

Пожелания на игру: Не пропадайте, любите персонажа, умейте обсуждать и предлагать. Пост в две недели был бы неплохим темпом, но может варьироваться то быстрее, то медленнее. Внешность можно обсудить, но требую рыжие волосы!
Связь: гостевая
Права на персонажа: в случае возникновения конфликтов, недопониманий и т.д.  персонаж остается у заказчика и будет возвращен в акции/передан другому игроку

пост заказчика

Кот отсутствовал полгода.
Так случалось, что дела требовали его вмешательства, а миры не раскладывались аккуратными стопками игральных карт самостоятельно. Королевство, трон - всё это то и дело норовило сложиться в какие-то непристойные жесты. И Ирусана, в целом, это забавляло, но в частном периодически утомляло до крайней степени. Именно поэтому он таскался черт знает где по всем тропам и закоулкам миров, лишь бы не сидеть принцессой в высоком замке. Элемент неожиданности, неопределенности и внезапности, с которой он мог нагрянуть туда, где его не то, чтобы не ждали, но не готовы были увидеть, чаще всего играл на руку и очень сильно забавлял.
Карты подкидывались всей колодой, часто сразу несколькими, вверх, перемешивались и складывались в какой-то причудливый узор, предсказать который было невозможно. Во всяком случае Король делал так, что так казалось.
В любой точке из миров у него оставались глаза, уши и хвосты безукоризненно черного цвета, которые знали, чем порадовать своего повелителя и как заработать его расположение.
Оставались они и в мире людей, оставалась здесь и Кейт, которой было поручено следить за Мэйв и баром. Можно смешивать, нельзя взбалтывать, но использовать свои таланты и отсутствие необходимости спать на полную катушку.
Оставалось старомодное бумажное письмо для котёнка, что он вынужден срочно уехать в командировку и будет без связи. Постарается побыстрее вернуться, но обещаний про даты не даёт. Хотел вернуться к дню рождения Мэйв, но не получилось. С дядей Симусом такое случалось и раньше, но всегда был заготовлен и спрятан подарок для девочки, а обратно он возвращался с причудливыми подарками, о происхождении которых можно было или рассказывать сказки, или тактично и загадочно молчать. Второй вариант был его любимым.
В этот раз всё пошло кувырком.
Изумрудные холмы встретили его шелестом осени там, где Кот не ожидал этого встретить - в умах. Человечество становилось ужасно модным, а их культ котов страшно выгодным. Только Эрин укоризненно шуршал призраками мёртвых и загубленных душ, которые было не простить и не забыть. Шелестел сквозняками миров, откуда тянуло то холодом, то жаром, похожими на озноб и лихорадку, которая охватывала всё вокруг. И Лира звучала странно и надломлено из-за страстей в Домах фейри. Кэт Ши это не касалось напрямую, но косвенно - непременно. Именно на фейри было видно, насколько человеческая зараза страстей проникла глубоко, разлагая суть Трона. Грёза позволяла своим детям слишком много, её дети хотели из-за этого ещё больше, но так и не выросли. Тянуло сыростью от невыплаканных слёз и новых кровопролитных войн, Кот морщился брезгливо, не желая потакать этому детскому саду. В его обязанности входило совсем иное - желания не должны превращаться в капризы.
Он вернулся уставшим и хмурым, тут же ощутив изменения.
Старые фотографии помутнели, некоторые и вовсе начали скалиться, будто бы их заменили на другие. Ирусан ощутил ужас, которым веяло от каждого угла и каждого встреченного кота, и пришёл в ярость.
И только люди не чувствовали ничего, кроме привычной тревоги перед грядущими холодами, но пока ещё крепко держались за лето, которое вытекало из-под пальцев на глазах.
У Кейт не было объяснений, кроме "она упрямая девочка", с явным желанием буркнуть следом, что упрямая она в своего деда, но в этот момент ей стоило серьёзно беспокоиться о своей голове и о том, сколько ещё жизней в запасе осталось, а не язвить. Язвить она могла себе позволить лишь в те моменты, когда Король бы в лениво-благостном настроение. И она это хорошо понимала.
Корни, проросшие под баром, глухо гудели, предвкушая кровавую жатву; зима в этом году придёт раньше, а от ветров будет стыть кровь в жилах. В чёрных тенях спутались черные хвосты и счетчик вычел у некоторых больше, чем по одной жизни - за некоторые ошибки расплата могла быть лишь такой. От обычного благодушия Ирусана осталось слишком мало, чтобы позволить себе что-то большее, чем смирение.
А Кот скалил острые длинные зубы и располосовывал когтями старый дуб, на котором оставались имена и проступки. Царапины сочились красной сукровицей.
Осень пришла раньше, чем её ждали, а от дня разом будто бы откусили целый хвост.
Но Мэйв была хотя бы жива.
Это, конечно, ни капли не оправдывало всех, кто был приставлен следить за королевской внучкой и беречь ценой своих шкур. А если эти шкурки для них так много значили, значили больше, чем приказ и кровь Короля, то он забрал себе эту ценность в качестве безделушки.
Мэйв пришла, когда луна стала постепенно отворачивать свой лик прочь.
Ирусан ощутил привычный запах, в который грубым рваным шрамом ввернулся запах псины; уголок губ болезненно дёрнулся. Он просил её не ходить лунными ночами, был честнее, чем всё её окружение вместе взятое, но она смеялась и считала, что "дядя Симус снова рассказывает небылицы и сказки".
Сказка прихлопнула его девочку вспененной слюной оскаленной пасти. Мерзко. Тянуло на размазанные по асфальту волчьи кишки, но в остальном несло достаточно проблем.
- Здравствуй, Котёнок, - Симус смотрел внимательно, подмечая изменения - какие-то штрихи, штришки, совсем мелочи, которые заставляли шерсть на загривке вставать дыбом. - Сегодня, видимо, не лимонад пьём.
Он потянулся в шкаф с бесконечными полками и бутылками, доставая оттуда вересковый мёд, который никогда не значился в меню.

О   П Е Р С О Н А Ж Е

---

Алло, это приемная Господа? Я оставлял пару столетий назад заявочку. Можно утонить? Алло?

Молодой и очень изобретательный демон как-то спутался с неприятной компанией — с ангелами. И все пошло по звезде.
И вот уже Ад кажется вонючей дырой и провинцией, и цветов не хватает, и пованивает там скверно... Да и с коллегами всё как-то сложно, ведь бюрократию и интриги не победить, новые идеи уже успевают устареть, пока их проволокут через все жернова канцелярий.
Решено! Надо переезжать из района с плохой экологией!
Только вот как?
Ази воспитали как демона, ангелом он в одночасье стать не может. Он, конечно, понял, что надо творить добрые дела, но не сообразил, что при этом все вокруг не должно ломаться и гореть синим пламенем.
Он старается так, что страшно уже всем: его идеи добра и справедливости креативны, его методы не очень бьются с выживанием человечества, но он увлечен и не замечает, что надо тормозить.
Ази не теряет ни надежды, ни темпов причинения добра всем. Кто не спрятался — он не виноват.

О Б Е Щ А Н И Я

---

Так как Метатрон все еще не отвечает, приемная Небесной канцелярии тоже не отвечает, то Ази ищет другие способы. Полагаю, что он мог как-то узнать, что Лисбет архангел, поэтому ходит за ней игуаной и поражает добрыми делами.
Не ограничиваю игрой со мной, но от себя обещаю разной упоротости эпизоды между юмором и философией.
Хочу обратить внимание,что Ази — это не Кроули из  Благих знамений, скорее Ази из цикла Желязны и Шекли.

С В Я З Ь   С   В А М И

---

Пожелания на игру: не забывайте играть. Посты от 3го лица и с заглавными буквами
Связь: гостевая
Права на персонажа: в случае возникновения конфликтов, недопониманий и т.д.  персонаж остается у заказчика и будет возвращен в акции/передан другому игроку

пост заказчика

Действительно мальчишка - ещё несмышлёный, самоуверенный. От мага тянуло не гордостью, от него разило гордыней - самым страшным из смертных грехов, потому что даже мудрый царь Соломон не смог ему противостоять до конца. Гордыня принимала столь различные и причудливые формы, что сложно было с первого взгляда её распознать, но она заползала в сердце змеёй, обвивала его и нашёптывала то, что губило человека, вливала яд по капле, пусть и не отравляла сразу. Так, были те, кто задирал подбородок к небу и смотрел со всех свысока, были те, кто упивался своей беспомощностью, безотказанностью и страданиями. Разные маски, за которыми таилась одна сущность.
- Не драматизируйте, - Лисбет рассмеялась. Если мужчина считал, что он величайший из грешников, то он сильно недооценивал род людской. Как и не представлял, из какого мрака, видя лишь едва уловимый отблеск свечи, иной раз выходили к свету. - И не сочтите напутствием к тому, чтобы покрыть себя грузом ещё более тяжких грехов.
Самоуверенность юных или слишком легкомысленных существ клокотала в нём, парализуя и застилая глаза. Господь, если и желал по-настоящему наказать, лишал зрения. Но тут Архайн сам себя обрекал на незавидную участь, божественные кары были вовсе не причиной того, что происходило с ним. И Ремиилу было ужасно больно от того, как тот лишает себя целого мира, как лишает надежды и света, когда упорствует в нежелании признать неправоту. Гордыня и упрямство пожрали его с потрохами, лишили естественных человеческих чувств и стремлений.
Гордыня нашёптывала ему, что так он покажет слабину, что так он откажется от себя. Гордыня могла ему нашептать что угодно, лишь бы он не склонил голову, но не ради безропотного рабства, а ради свободы. Он не мог освободиться от пут, но оправдывался попыткой сохранить Волю.
Волю, свободу и смысл он потерял очень давно, когда перепутал божий дар с голодом. Он лишал себя человечности изо дня в день, очень давно был в плену, но не хотел признаться в этом.
- Самопожертвование - это благородная цель, - Лисбет задумчиво наклонила голову и посмотрела на мужчину, как мать смотрит на маленького ребёнка. - Но вы готовы к нему только на своих условиях, я правильно понимаю? - если бы она не была архангелом, можно было бы различить в словах насмешку. - Вы просите совета, но не принимаете этого дара. Вы хотите, вероятно, как все современные и цивилизованные люди, таблетку, которая решит сразу все проблемы, но при этом ничего не потребуется делать самому?
Он был не готов слышать. Рвался, очень хотел, но змея слишком сильно сковала сердце диктуя каждое его движение, превращая в марионетку. Гордыня травила его прямо сейчас, на глазах у создания Небес, настолько уверившись в своих силах и своей неуязвимости, что потеряла всякий страх.
- У кого просить прощения - это совсем другой вопрос, но прощение нужно каждому так же, как кислород, - она закончила с покупкой и тяжело вздохнула. - Без него человек, маленький он или большой, праведный или грешный, теряет жизнь. Некоторые - больше. Вам выбирать, что именно теряете вы.
Грехи или часть себя, своей души, надежду на жизнь.
Пока, возможно, они теряли время оба - ни к чему зерно на бесплодной почве, которая превратилась в камень и более всего на свете боится дождя. Видит Бог, за него оставалось только молиться.
- Золото земное слишком красное, - кровавое, загубившее жизни и души. - Я ограничусь имеющимися украшениями, ведь не они главное.
Тонкая цепочка на шее, часы на руке - она не любила лишний груз.

О   П Е Р С О Н А Ж Е

---

В круговороте жизни мы сталкиваемся взглядами: ты ищешь, а я смеюсь. Как и всегда. И что-то в тебе было особенным, чем-то притягательным: может быть просто был похож на сосуд, который нужно было наполнить вдохновением до краёв, потому что сам ты был пуст. Какие-то невзрачные роли, маленькие пьесы и богам неизвестные театры. Актёр без таланта и амбиций, но перебивающийся от случая до случая. Всегда чего-то тебе не хватало, не хватало какой-то глубины.
Надо было идти в банковские клерки, но было так противно.
И случай пришёл по твою душу в виде музы.
С Галатеей всё стало просто. Всё, внезапно, обрело и смысл, и ту самую глубину, в отсутствии которой тебя всегда упрекали. И жизнь начала сверкать, а ты — сиять как самое яркое солнце сцены. Всё выше и выше, только ты возомнил себя Икаром, кажется, и полетел слишком высоко — к ведущим ролям уже крупных театров. Деньги и слава полились рекой, ты улыбался и жил эту жизнь, наконец-то начав дышать полной грудью. Столько всего ещё нужно было сыграть, столько успеть — ты будто бы чувствовал, что твой огонь, зажегшийся так ярко и так внезапно, так же внезапно и погаснет. Ты спешил, ты бежал и задыхался в этом бесконечном беге, потому что не мог остановиться.
И ты выдохся, упал. Муза сорвалась куда-то на выходные, а ты лёг и смог встать только через пару месяцев разглядывания стеклянными глазами потолка.
Ты пытался вернуться вновь к тому бешенному ритму, пытался войти в эту реку второй раз, но чувствовал только усталость. Даже не чувствовал разочарования, но тебе, внезапно, стало очень холодно и темно, будто бы ты заживо свалился в царство Аида, а душа твоя блуждает в потёмках.
И снова нужен был источник вдохновения, чтобы встать и идти, чтобы хотя бы жить.
Вдохновение, оказывается, хуже всякого наркотика — от него не вылечиться.

О Б Е Щ А Н И Я

---

У нас был красивый роман в прошлом — это точно. В настоящем можно крутить по-разному, включая просто нездоровую привязанность актера именно как к наркотику к музе и тому ощущению, которое возникает рядом с ней. При этом я не мешаю вам заводить романтическую линию свою, если захотите, с попытками выбраться из зависимости. Но я хочу видеть персонажа, который бы пострадал от воздействия магии музы.
Обещаю вам писать посты, обсуждать идеи и всякое в таком духе. Приходите, я надеюсь, что будет весело, потому что тотальное стекло я играть не люблю и не умею.

С В Я З Ь   С   В А М И

---

Пожелания на игру: пост в неделю от 3го лица с заглавными буквми
Связь: гостевая
Права на персонажа: в случае возникновения конфликтов, недопониманий и т.д.  персонаж остается у заказчика и будет возвращен в акции/передан другому игроку

пост заказчика

Без любви жизнь превращалась в рутину, тусклую серую обыденность, которая сковывала куда хуже, чем мрамор. Галатея же при этом металась между тем, чтобы зайти чуть дальше обыденного флирта, который нужен был просто для блеска в глазах любой женщине, не только музе, до того, чтобы снова позволить себе открыть своё сердце кому-то.
Её пугала смерть. Не своя, она уже как-то не очень верила в собственную смертность, если только не случится какая-нибудь глупость, а того, кого она выберет своим избранником — люди бесконечно быстро сгорали, уходили от неё вновь и вновь в царство мёртвых, чтобы больше никогда не вернуться, оставив её белоснежным мрамором и печалью.
Грустить она могла и без страха потерь, не выбирая никого конкретного и не пытаясь прислушаться, зажглась ли искра в сердце или нет. В картинной галерее было приятно: она старалась выбирать те произведения, которые не вызывали у неё аллергии и приступов ярости из-за попытки выдать пустоту за искусство, сюда тянулись талантливые, часто к тому же и красивые люди. Муза дарила им вдохновение, они возвращались к ней с новыми прекрасными творениями, доставляя радость и удовольствие. Хозяин галерею просто задержал дыхание подсчитывая доход с тех пор, как там появилась новая сотрудница и перепроверял условия контракта в надежде, что Вайлет не вздумается упорхнуть от него к кому-то из конкурентов.
Вайлет же была всем довольна, хотя и не до конца, но ощущала, что время для классической древнегреческой трагедии неминуемо грядёт. И будет ли она лишь наблюдателем или же участником — никогда нельзя было угадать заранее. Появление Аида могло бы напугать, если бы люди вокруг понимали, кто именно сейчас находится радом с ними. Это было занятным контрастом с её влиянием на творческих людей, так что в следующий раз ей определенно стоит ждать нуарные мотивы в работах тех, кто сегодня повстречал владыку подземного царства. Сама же она привыкла видеть в мраке полутона и тени — многие годы, проведённые в царстве Аида, когда Галатея надолго оставалась неподвижной статуей, научили лавировать между настроением его владык и считать их даже друзьями.
И, конечно, завидовать белой завистью любви Аида и Персефоны, подобной которой мало кто из греческих богов и героев мог похвастаться. Она мечтательно вздыхала надеясь, что сама тоже сможет обрести однажды хоть тень подобного союза. Персефона, конечно, не была дурочкой Эвридикой, как и трепетной ланью, за которую всё решили муж и мать. Оттого было каждый раз забавно видеть прочтение их истории в любых произведениях искусства.
— Жульен, очень надеюсь в ближайшее время увидеть твой шедевр законченным, — она мягко развернула художника вместе с его набросками переключая внимание на нового гостя. — Мистер Стоун, — Галатея просияла поддерживая игру в человеческие условности, пусть и немного из другого века. — Не ожидала сегодня увидеть, но тем приятнее встреча.
Деликатные просьбы Аида — это то, на что инстинкт самосохранения должен кричать дурниной, что надо бежать и как можно скорее. Звучало всегда очень опасно, но достаточно интересно, чтобы беспечная муза игнорировала любой здравый смысл.
Тем более, она догадывалась, о чем может пойти речь: если дело в Персефоне, то становилось в два раза опаснее. Особенно, если не помочь — гнев царицы подземного царства, возможно, был ещё страшнее, чем Аида.
— Ну как я могу отказать! — Вайлет всплеснула руками. — Так чем я могу помочь?

О   П Е Р С О Н А Ж Е

---

Лили, его старшая сестра, настоящее исчадье ада — его лучший друг, хотя иногда ему кажется, что он её ненавидит. Она ловче, быстрее, сообразительнее (о эти семейные вечера за разгадыванием затейливых головоломок!), а ещё не в меру язвительна. Итану иногда хочется, чтобы она была немой, хотя и тогда у неё были бы слишком выразительные гримасы.

Наши родители кормили нас сказкой про то, что они археологи. Любили нас, но в командировках пропадали очень часто, больше за нами и за наливкой собственного приготовления присматривал дедушка.
А вообще я не знаю, может быть ты давно в курсе, что они на самом деле потомственные охотники на монстров? Может быть ещё и какие-то особые способности у тебя были, но ты их ловко скрывала.
Ну или я не самый наблюдательный младший брат, что звучит правдоподобно.
В любом случае, когда Лили исполнилось 18 лет, то ей точно должны были раскрыть семейную тайну, а до этого она могла жить обычной жизнью девочки-активистки, которая везде успевает, всем нравится и этим бесит. Заучкой и примерной лапочкой она никогда не была, но отлично играла роль девочки-припевочки для взрослых. А сама та ещё вредина и непоседа, готовая своё мнение отстаивать любыми способами.
Спорить с Лили всегда сложно: ты ей слово, она тебе двадцать в ответ. И ещё где-нибудь биту найдёт, чтобы выразительно крутить в руках, потому что доброе слово с тяжёлыми аргументами всегда эффективнее.
А потом случился тот самый пикник летом после окончания школы, когда мы все были веселыми и беззаботными, просто хотели отлично провести время с друзьями. На обратном пути стали свидетелями, как в лесу неизвестные закапывали трупы. К сожалению, нас они тоже заметили. Из леса живым выбрался только Итан, наши друзья и сама Лили погибли.
Я не знаю, чем Лили успела задолбать всех на том свете, а она может, но вернулась она в роли весьма оптимистичного и надоедливого призрака, чуть не доведя брата этим тоже до могилы.
Лили умудряется находить себе каких-то призрачных ухажёров, потом бросать их, потом находить новых. Понимание личных границ вместе с появившейся возможностью проходить сквозь стены в ней окончательно испарилось, так что она стала капать брату на мозги, что хоть кто-то из них должен продолжить семейное дело и повеселиться как следует.
Веселилась, кажется, только Лили, потому что у Итана панические атаки. Да, даже когда Лили привела к нему дохлого призрачного мозгоправа.

О Б Е Щ А Н И Я

---

Я предлагаю играть что-то вроде призрачного детективного агентства, потому что всякую серьёзную и крупную нечисть Итан сейчас точно не потянет, опыта мало. Стекло и драму 24\7 не могу и не хочу. Что-то забавное точно должно быть. Но, постепенно, можно начинать лезть в более сложные и опасные авантюры. Изначально — нормальные брато-сестринские отношения: в чем-то выбешивали друг друга, но при этом были достаточно дружной и слаженной командой в остальных случаях.
После смерти Лили и вскрытия правды про родителей, конечно, всё стало сложнее, потому что подушкой в сестру теперь не кинуть и из комнаты так просто не прогнать. Но всё равно, они всё ещё хорошая команда.
И да, тут ни намека на инцест, заявка не в пару.
Хобби и подробности жизни Лили я не стал продумывать, оставил на ваше усмотрение. Готов всё обсуждать вместе, додумывать и придумывать, чтобы получилось интересно.

С В Я З Ь   С   В А М И

---

Пожелания на игру: не пропадайте без предупреждения, посты раз в неделю-две и от 3го лица с заглавными буквами.
Связь: начнём с гостевой и лс
Права на персонажа: в случае возникновения конфликтов, недопониманий и т.д.  персонаж остается у заказчика и будет возвращен в акции/передан другому игроку

пост заказчика

Если открыть глаза...
Лучше, собственно, не открывать.
Если закрыть глаза...
Это сделать невозможно.
Итан вяло пытался как-то там правильно дышать: говорят, что это убирает приступы тревожности. Не говорят, почему-то, что так страшно закрыть глаза, потому что, вместе с погружением во тьму, наступает вспышка и тот самый телепорт в прошлое, который во всех красках показывает заезженную картину из банального фильма ужасов, который оказался правдой по нелепому стечению обстоятельств. Долбанный таймлорд. Долбанная заевшая пластинка.
И он старался не моргать, чтобы не видеть снова и снова смерть, до остекленевших глаз, до рези, когда уже невозможно сомкнуть веки от боли. Это даже смешно, но смеяться он разучился.
Стены заволакивало черной жижей страха: он стекал неторопливо, неспешно, заполнял всё. Да и куда ему спешить, если он царствовал в этой комнате безраздельно? Ленивая змея, которая гипнотизирует свою жертву.
Глаза закрываются с хрустом бьющегося стекла.
Каждый день - застывший во времени и пространстве. Как компьютерная игра, в которой он никак не мог пройти уровень, а потому откатывался раз за разом обратно, сражаясь с одним и тем же монстром. Монстр жирел.
Каждый шаг, каждый вздох - подвиг, который никого не спасёт.
От признания родителей легче не стало.
От появления Лили захотелось взвыть - так не бывает. Мёртвые должны оставаться с мёртвыми, а не скакать бодрой козочкой по комнате и беззаботно щебетать рассказывая буднично обо всём на свете, будто не было того страшного дня, будто Итан просто проснулся от жуткого кошмара, а реальность была другой, впереди ещё год школы и целая жизнь.
Реальность растворялась туманом в пальцах при попытках дотянуться до сестры.
Мозгоправ с приличными репутацией и размером груди, чей кабинет был увешан грамотами вперемешку с пасторальными картинками, старательно применяла на нём все свои коронные приемчики.
Лили рядом ржала гиеной и задавала неудобные вопросы, на которые доктор не могла бы ответить при всём желании, потому что Лили была призраком, а женщина - нормальным человеком, у которого позади и впереди ровная дорога из приличной жизни и уважения. Не светило науки, но бодрый и крепкий среднячок, нечего стыдиться.
Таблетки не помогали - сестра никуда не желала исчезать. Итан считал, что всё это повод его воображения, сублимация вины и что-нибудь ещё там с умными терминами.
Итан считал до ста, потом до тысячи, до миллиона, но черная патока заполняла собой всю комнату, а воздуха оставалось всё меньше, будто бы он сидел под одеялом не в своей комнате, а в аквариуме, полном черной воды.
Обычный мир его отвергал.
Стены дома просто глумились над ним, обещая обычный безопасный день, а оборачиваясь чередой безумных воспоминаний, от которых было не убежать. И вездесущая Лили, всюду её голос - он бы принял, если бы она ругалась и винила его в своей смерти, но она смеялась и болтала о глупостях, как обычная живая девчонка.

Неделя в клинике казалась возможностью. Психушка - так себе отметка в резюме, но хотелось дышать. Хотя бы попробовать - Итан всё ещё упрямо, сам не понимая причин своего упорства, пытался всплыть над этой черной жижей и вдохнуть воздуха.
Палата ничем не напоминала его комнату - безликая, каких должны быть десятки и сотни по всей стране. Кровать с клетчатым пледом, деревянный стол, тумбочка, даже горшок с каким-то цветком - не буйный, можно было позволить подобную роскошь. Даже без решёток на окнах.
Санаторий для тех, кто эмоционально устал - спи, ешь, гуляй и пытайся перезагрузить голову.
Улыбчивые работники, готовые подсказать. Или вколоть успокоительное, если что-то пошло не так. За кроткими улыбками стальные клыки опытных санитаров и безжалостных докторов, но пока - в десять часов в столовой дадут желе.

Первый день показался даже пристойным. Тёмная вязкая жижа, которая мешала дышать, будто растерялась и не смогла забраться в чемодан с ним. Всё, что напоминало прежнюю жизнь и сестру осталось дома, а предметы не пытались снова и снова, будто заведенные, напомнить истории из прошлого и расцветить их ядовитыми воспоминаниями. Итану будто бы стало легче, когда он не находил за спиной призрака Лили. Можно было молчать, можно было игнорировать других назойливых пациентов, если они случались.
Ночью, кажется, он даже уснул. Кажется, утром даже проснулся выспавшимся и, без особых колебаний, смог встать: всего-то на это ушёл час, но никак не четыре, как было до этого.
Второй день принес странное ощущение, что кто-то смотрит ему в спину. Итан отмахнулся, пытаясь на корню задушить поднимающуюся волну паники, что его нашли те преступники. Их поймали. Всё лишь его воображение.
Вроде бы даже получилось отвлечься, но ночью парень проснулся от явного понимания, что в комнате кто-то есть. Так  быть не должно. И в темноте глаза не могли разобрать ничего и никого, но голос в голове шепнул нежно и вкрадчиво: "Беги!".
Глаза, наконец, разобрали, что над ним кто-то склонился; он рванулся с кровати прорвав непрошенного гостя, как утренний туман.

О   П Е Р С О Н А Ж Е

---

Санта Муэрте богиня, по божественным меркам, юная, а потому слишком дерзкая и нахальная. Её культ, получивший такое широкое распространение в Мексике и Штатах, вгрызается в католичество как то вредный плющ, с которым сколько не воюй, он не сдастся, только больше опутает.
Говорят, что когда-то люди жили так сладко и счастливо, что жизнь перестала их радовать, все краски для них померкли, а на смену радости пришло пресыщение. Взмолились они тогда к Богу, попросили сделать век их конечным, потому что не могло их сознание перенести тяготы вечной жизни, слишком хрупок был человек. Тогда Господь внял мольбам, выбрал среди людей самую красивую и достойную девушку, возложил на неё обязанность отмерять человеческий век. Так в мир вошла Смерть.
Повесить на себя все лучшие украшения сразу - золото, дешёвые побрякушки из автомата, размазать тушь по лицу, залипнуть в бесконечные кожаные браслеты. В этом странном и диком образе, от которого любая модница упадёт в обморок, что-то между вечным праздником и насмешкой. Она почти всегда ухмыляется.
Она почти всегда похожа на пациента психушки, но в глазах слишком явное осознание, что именно и для чего делает.
Смерть - это не страх и ужас. Она смотрит на заливающихся слезами людей и скептически изгибает брови - ну дураки, что с них взять.
Она обожает крепкий алкоголь и подарки. Обожает слушать чужие душещипательные истории, выискивая в общем мраке соплей и жалости к себе то, что действительно нуждается в её внимании.
Кому-то она непременно поможет.
Она жуёт шоколадку на похоронах и кидает окурок в свежую рыхлую землю. Кто-то возмущенно шикает - никакого уважения к мертвецу! Она ржёт как ненормальная.
Смерть - это жажда жить здесь и сейчас. Это праздник и ясное осознание своей удачи. Разве нет?
Смерть превращается в праздник, а она весело болтает ногами сидя на крыше высотки и кидая вниз пустые стеклянные бутылки.
Ни праздник, ни смерть никогда не прекратятся.

О Б Е Щ А Н И Я

---

Я не очень быстрый, но не пропадаю не предупредив, так что можно не переживать.
Вообще мне хочется поиграть контраст заламывающего руки из-за пережитой смерти друзей и сестры Итана, который при этом ходит по пограничью между живыми и мёртвыми, так как он медиум, видит призраков и, потенциально, может вырасти в неведомую хтонь, если разберётся со своими паническими атаками, и развесёлой и разбитной смертушкой, которая полна жизни. Как бы это странно не звучала.
Пара странная, но занятная.
Хочется видеть Санта Муэрте язвительной, но при этом внимательной к происходящему вокруг. Не знаю, стоит ли делать двойное дно с тем, кто на самом деле скрывается под культом мексиканской смерти, вроде бы и без этого должно быть бодро. Чтобы она была с безуминкой и при этом мудрой.
Историю я оставляю вам на откуп, включая и то, как давно она уже в этом теле.
Итан, наверное, в этих отношениях явно не будет ведущим. Он изначально скорее будет забавлять Санта Муэрте... подобрала себе щеночка, но вот эта его пограничность позволит сделать отношения глубже.

С В Я З Ь   С   В А М И

---

Пожелания на игру: *Что касается внешности - Дайан мне нравится, особенно, если не брать её исходники с полным мейком и брать в образе Безумной Джейн из Дум Патруль, но можно сменить на кого-то другого. Совершенно точно это не должна быть нордическая блондинка, хочется латину и с огоньком в глазах, чтобы не томность, а сарказм были на первом месте.
Если хотите играть исключительно любовь-морковь, то, наверное, это не сюда. Хотелось бы, чтобы и игра не ограничивалась ни мной, ни романтическими отношениями.
Связь: гостевая
Права на персонажа: в случае возникновения конфликтов, недопониманий и т.д.  персонаж остается у заказчика и будет возвращен в акции

пост заказчика

Если открыть глаза...
Лучше, собственно, не открывать.
Если закрыть глаза...
Это сделать невозможно.
Итан вяло пытался как-то там правильно дышать: говорят, что это убирает приступы тревожности. Не говорят, почему-то, что так страшно закрыть глаза, потому что, вместе с погружением во тьму, наступает вспышка и тот самый телепорт в прошлое, который во всех красках показывает заезженную картину из банального фильма ужасов, который оказался правдой по нелепому стечению обстоятельств. Долбанный таймлорд. Долбанная заевшая пластинка.
И он старался не моргать, чтобы не видеть снова и снова смерть, до остекленевших глаз, до рези, когда уже невозможно сомкнуть веки от боли. Это даже смешно, но смеяться он разучился.
Стены заволакивало черной жижей страха: он стекал неторопливо, неспешно, заполнял всё. Да и куда ему спешить, если он царствовал в этой комнате безраздельно? Ленивая змея, которая гипнотизирует свою жертву.
Глаза закрываются с хрустом бьющегося стекла.
Каждый день - застывший во времени и пространстве. Как компьютерная игра, в которой он никак не мог пройти уровень, а потому откатывался раз за разом обратно, сражаясь с одним и тем же монстром. Монстр жирел.
Каждый шаг, каждый вздох - подвиг, который никого не спасёт.
От признания родителей легче не стало.
От появления Лили захотелось взвыть - так не бывает. Мёртвые должны оставаться с мёртвыми, а не скакать бодрой козочкой по комнате и беззаботно щебетать рассказывая буднично обо всём на свете, будто не было того страшного дня, будто Итан просто проснулся от жуткого кошмара, а реальность была другой, впереди ещё год школы и целая жизнь.
Реальность растворялась туманом в пальцах при попытках дотянуться до сестры.
Мозгоправ с приличными репутацией и размером груди, чей кабинет был увешан грамотами вперемешку с пасторальными картинками, старательно применяла на нём все свои коронные приемчики.
Лили рядом ржала гиеной и задавала неудобные вопросы, на которые доктор не могла бы ответить при всём желании, потому что Лили была призраком, а женщина - нормальным человеком, у которого позади и впереди ровная дорога из приличной жизни и уважения. Не светило науки, но бодрый и крепкий среднячок, нечего стыдиться.
Таблетки не помогали - сестра никуда не желала исчезать. Итан считал, что всё это повод его воображения, сублимация вины и что-нибудь ещё там с умными терминами.
Итан считал до ста, потом до тысячи, до миллиона, но черная патока заполняла собой всю комнату, а воздуха оставалось всё меньше, будто бы он сидел под одеялом не в своей комнате, а в аквариуме, полном черной воды.
Обычный мир его отвергал.
Стены дома просто глумились над ним, обещая обычный безопасный день, а оборачиваясь чередой безумных воспоминаний, от которых было не убежать. И вездесущая Лили, всюду её голос - он бы принял, если бы она ругалась и винила его в своей смерти, но она смеялась и болтала о глупостях, как обычная живая девчонка.

Неделя в клинике казалась возможностью. Психушка - так себе отметка в резюме, но хотелось дышать. Хотя бы попробовать - Итан всё ещё упрямо, сам не понимая причин своего упорства, пытался всплыть над этой черной жижей и вдохнуть воздуха.
Палата ничем не напоминала его комнату - безликая, каких должны быть десятки и сотни по всей стране. Кровать с клетчатым пледом, деревянный стол, тумбочка, даже горшок с каким-то цветком - не буйный, можно было позволить подобную роскошь. Даже без решёток на окнах.
Санаторий для тех, кто эмоционально устал - спи, ешь, гуляй и пытайся перезагрузить голову.
Улыбчивые работники, готовые подсказать. Или вколоть успокоительное, если что-то пошло не так. За кроткими улыбками стальные клыки опытных санитаров и безжалостных докторов, но пока - в десять часов в столовой дадут желе.

Первый день показался даже пристойным. Тёмная вязкая жижа, которая мешала дышать, будто растерялась и не смогла забраться в чемодан с ним. Всё, что напоминало прежнюю жизнь и сестру осталось дома, а предметы не пытались снова и снова, будто заведенные, напомнить истории из прошлого и расцветить их ядовитыми воспоминаниями. Итану будто бы стало легче, когда он не находил за спиной призрака Лили. Можно было молчать, можно было игнорировать других назойливых пациентов, если они случались.
Ночью, кажется, он даже уснул. Кажется, утром даже проснулся выспавшимся и, без особых колебаний, смог встать: всего-то на это ушёл час, но никак не четыре, как было до этого.
Второй день принес странное ощущение, что кто-то смотрит ему в спину. Итан отмахнулся, пытаясь на корню задушить поднимающуюся волну паники, что его нашли те преступники. Их поймали. Всё лишь его воображение.
Вроде бы даже получилось отвлечься, но ночью парень проснулся от явного понимания, что в комнате кто-то есть. Так  быть не должно. И в темноте глаза не могли разобрать ничего и никого, но голос в голове шепнул нежно и вкрадчиво: "Беги!".
Глаза, наконец, разобрали, что над ним кто-то склонился; он рванулся с кровати прорвав непрошенного гостя, как утренний туман.

О   П Е Р С О Н А Ж Е

---

Царь богов, хозяин Олимпа, Громовержец… У Зевса много имен и ещё больше титулов. Он - мощь и яркость молнии. Он - сын земли и любимец неба.

Благодаря своей силе, хитрости и харизме он быстро забрался на самую вершину и долгое время удерживал свое место. Младший сын Кроноса и Геи, он единственный из их детей избежал заключения в Тартар (эта версия мифа нравится мне больше, чем съедение) благодаря отчаявшейся матери. Остальных жестокий титан практически сразу после рождения скидывал в бездну, опасаясь, что один из его сыновей свергнет его. Впрочем, так и произошло.  Возмужав и набравшись сил, Зевс освободил из Тартара своих братьев и сестер и вместе с ними сверг титанов, в том числе и своего отца. А дальше давно известная история - раздел мироздания между братьями. Зевс отхватил себе лучшую часть мира, небеса, оставив Посейдону буйные воды, а Аиду - мрачный подземный мир. Каждый безропотно принял свою долю, кто-то с радостью, кто-то… без энтузиазма. Но каждый получил свой удел и с того момента правил им.

О Зевсе много мифов, и пересказывать их нет смысла. Неверный супруг, ловелас и обольститель, правитель быстрый на гнев и милость… А главное - невероятно могущественное божество, с чьим мнением стоит считаться. Силы Зевса превосходят мощь любого из олимпийцев, как в прошлом, так и в настоящем, ведь именно он до сих пор остается самым известным и чтимым божеством греческого пантеона.

Личность Зевса сложна и неоднозначна. Он мог быть щедр, милостив и весел. Любил пиры, хорошую компанию и хорошее вино. Благоволил героям и царям, следил за соблюдением законов и клятв. Одним словом - в хорошем настроении он был душой компании. Другой медалью была его импульсивность - скор на гнев и расправу, непостоянен в привязанностях. А также Зевс всегда, всегда делал, что хотел, не всегда взирая на последствия.

О Б Е Щ А Н И Я

---

Прежде всего, отыгрыш неоднозначных братских отношений. Аид испытывает противоречивые чувства к Зевсу - от абсолютно детской ревности в духе “мама тебя любила больше”, зависти, раздражения вызванного образом жизни брата,  до благодарности и привязанности. В последнем, впрочем, бог мертвых не признается никому даже под пытками. Даже себе.  Отношение Зевса к Аиду мне видится несколько более позитивным - Аид никогда не подводил его и исправно выполнял вверенные ему обязанности, избавляя Царя богов от множества проблем. Полагаю, о неприязни  брата к собственной Зевс знает, но воспринимает скорее как забавную черту характера Аида. В целом простор для отыгрыша довольно обширный - можно уйти и в прошлое, и в настоящее.

С В Я З Ь   С   В А М И

---

Пожелания на игру: 1 поста в неделю будет достаточно, большего не требуется да и отвечать быстрее я навряд ли смогу.
Связь: гостевая
Права на персонажа:в случае возникновения конфликтов, недопониманий и т.д.  персонаж остается у пришедшего на акцию

пост заказчика

Аид любил сам проводить вскрытия. У него не часто было на это время и, откровенно говоря, в этом не было особой необходимости — в клинике было достаточно врачей, которые могут провести данную процедуру. Однако он действительно наслаждался процессом, когда под его руками раскрывалось то, что составляло внутренний мир человека. О, владыка мертвых не сводил все человеческое существование к одной лишь физиологии — он слишком хорошо знал, что это не так. Однако внутренние органы могли поведать о человеке больше, чем он мог бы рассказать о себе сам. Как он жил, как он умер — если знать, как читать, то тело было открытой книгой.

Например тот, кто лежал перед Аидом сейчас, на холодном хромированном столе, явно вел не самую праведную жизнь. Печень была в ужасном состоянии, легкие прокуренные, почки тоже были не в лучшем виде.  Кровь… Для переливания она тоже определенно не годилась, но доктор Стоун знал, кому ее продать. Единственное, что можно было использовать — это сердце. Человек перед ним был достаточно худым и поджарым, поэтому сердце не было облеплено жиром, хотя и изрядно изношено. В другой ситуации даже этот орган пошел бы в отходы производства. Однако без него наверху, в основной части клиники, вскоре умрет девочка-подросток. К счастью, их показатели совместимости с этим отбросом общества были выше, чем можно было надеяться. Да, с подобным сердцем она не проживет долго. Но десяток-другой лет, при условии что операция пройдет хорошо и не случится отторжение органа, было всё же лучше, чем ничего.

Раньше люди верили, что душа живет именно в сердце. Аид всегда знал, что это не так, однако сейчас, когда он держал этот кусок мяса в руках, он мог ещё раз удостоверится в этом. Не могло что-то настолько значимое, как душа, находится в чем-то настолько… маленьком и жалком. Пускай и несомненно важном для человеческой жизни.

Несколько мгновений полюбовавшись на трепещущий в его руках орган, доктор Стоун аккуратно положил сердце в специальный контейнер. После чего, приказав медсестрам и ассистирующим врачам заканчивать, вышел из комнаты. Не так давно, ещё в позапрошлом веке, ему бы пришлось долго отмывать руки от крови. Теперь же достаточно было просто снять латексные перчатки, маску и халат, чтобы можно было появляться в приличном обществе. Однако несмотря на это Аид все же принял душ после этой процедуры — запах формалина и крови цеплялся к нему, как отвергнутая любовница, а ему ещё предстояла встреча.

Приняв душ доктор Стоун сменил больничный халат на строгий костюм: черный пиджак, брюки, галстук и боровая рубашка. Все идеально чисто, аккуратно и выглажено. На руках фирменный Ролекс, стрелки на котором показывали 22:45. Встреча, которую он назначил, должна была состояться через пятнадцать минут, и опоздания недопустимы. Поэтому ещё раз взглянув на себя в зеркало и убедившись, что его внешний вид безупречен, Аид направился в свой кабинет.

Кабинет управляющего встретил своего владельца сдержанной элегантностью. Это помещение разительно отличалось от антуража остальной больницы. Деревянные панели на стенах, массивный письменный стол, стул, чем-то отдаленно напоминающий трон, два кресла напротив и панорамные окна на всю стену. Минималистично и сдержанно элегантно. О том, что это все же часть больницы, говорил лишь характерный запах антисептиков, еле перебиваемый легким древесным запахом.

Мужчина только успел отодвинуть массивный стул и сесть за стол, как по полупустому коридору больницы послышались гулкие шаги. Алистер посмотрел на часы — они показывали ровно 23:00. Что ж, это было очень хорошо — он любил, когда всё происходило точно в назначенное время.

Ещё минута и шаги прекратились, а дверь в его кабинет открылась. На пороге показался господин Винсент Дюран, контрабандист, к которому он обращался, чтобы достать одну памятную ему вещицу — ритуальный кинжал прямиком из Некромантейона, его храма в Греции. Когда -то с помощю этого кинжала ему приносили щедрые жертвы — черных петухов, баранов, псов… Иногда даже людей, по особым случаям. Он в некотором смысле скучал по старым временам и былому могуществу, хотя и не мог сказать, что его не устраивала текущая жизнь.

Отвлекшись на мысли о желанном кинжале, Аид не сразу заметил, что с вошедшим в его кабинет мужчиной что-то очень сильно не так. Прежде всего внимание бога мертвых привлек очень знакомый запах. Запах смерти. О, с этой госпожой доктор Стоун был очень хорошо знаком. Поэтому не опознать в вошедшем убийцу, забравшего не одну жизнь, просто не мог. На это же указывали и призрачные силуэты, недовольно тянущие к господину Дюрану свои руки, но бессильные что-либо сделать.

— Господин Дюран, — мужчина кивнул в ответ на приветствие, ни словом, ни делом не выдав своих мыслей. После чего продолжил говорить своим тихим, бархатистым баритоном. — Да, здесь можно беседовать абсолютно спокойно. Большинство сотрудников разошлось по домам, а дежурные медсестры и врачи нас не будут беспокоить, если не произойдет что-то критическое. А деньги… Деньги не являются проблемой, хотя я и не люблю платить сверх оговоренного. Просто считаю, что во всем должен быть порядок. Pacta sunt servanda, как говорится. Но в этот раз издержки оплачу, если, конечно, товар в порядке. Собственно, да, я бы хотел взглянуть на него.

Вторая странность бросилась Аиду в глаза когда его собеседник полез в свой рюкзак, дабы предъявить товар. Его шатало, словно камыш на ветру, на лбу была нездоровая  испарина а в глазах читался лихорадочный голод. Такой же голод виднелся ему в глазах у лестригонов, которых на свою беду повстречал в своих плаваниях Одиссей, и у вампиров, испытывающих жажду крови. Природу желаний этого человека Аид наверняка не знал и мог лишь догадываться. Однако страха он не испытывал — скорее любопытство.

Когда господин Дюран наконец достал ларь из рюкзака и поставил его на стол, поверх многочисленны, но аккуратно сложенных бумаг, Алистер тотчас же потянулся за ним. Открыв его, он увидел кинжал из полированного обсидиана, лежащего на бархатном ложе. Однако, несмотря на свое желание как следует рассмотреть свое приобретение на предмет фальсификаций, он не мог не отметить того, что его собеседнику, кажется, совсем плохо. Поэтому он закрыл ларец, откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на своего собеседника.

— Если вам нездоровится, то довожу до вашего сведения, что это больница, где вам могут оказать помощь, — Аид говорил неторопливо, тихо и монотонно, будто проверяя самоконтроль своего собеседника. — Даже если у вас нет страховки, то я обещаю не выставлять больничные счета. Можете считать это залогом для дальнейшего сотрудничества. Но дело точно в плохом самочувствии?

Последнюю фразу бог мертвых произнес уже после того, как в глазах Винсента мелькнули золотые огни. И о, Алистер был уверен, что виной тому не свет люминесцентных ламп. Заинтригованный ещё больше, Алистер отодвинул стул, встал из-за стола, обошел его и встал напротив господина Дюрана, пытаясь поймать взгляд его отливающих золотом глаз.

— Что с вами происходит в действительности?